на него тут же направились водные сферы, которые при приближении к жертве начинали леденеть. Кристиан быстро наколдовал себе крылья и взлетел, но сферы задели и их, и его тело. Если бы ему не удалось быстро восстановить их, то он полетел бы на землю.
Отец решил атаковать быстро, чтобы его сын не успевал думать. Хитрый, но сложный ход.
«Сосредоточься» — думал Кристиан, уворачиваясь от новых сфер и посылая свои огненные, которые будто бы потеряли всю свою меткость — он не знал, как настроить их против кого-то конкретного, — «Сила огненных магов в их ненависти, в их агрессии. Я должен разозлиться, этот человек убил мою мать!»
У него это начало постепенно получаться, его крылья обрели более сильный размах и объем, лицо и тело пылали, словно от температуры, перед глазами сверкало. Надо не отвлекаться!
Кристиан направил свою палочку на отца и отправил в него самый сильный огненный заряд, на который был только способен. Сейчас его целью стало не спасение невинных жизней, а сжигание собственного отца заживо.
Атилиус создал щит, но через несколько секунд он сломался и огонь направился прямо на него. И тут Кристиан прекратил — толи от испуга, толи от внезапной жалости и мысли о том, что он не смог бы убить человека. Даже такого мерзкого.
«Думай о людях, думай о людях» — старался он прокручивать в своей голове, чтобы набраться сил.
Пока отец вставал, он начал создавать вокруг него острые огненные частоколы, которые должны были загнать его в ловушку или хотя бы покалечить.
Этот метод оказался очень слабым, отец быстро выбрался оттуда и решил обрести свою стихийную форму. У водных магов она строилась на чувствах защиты себя или окружающих. Кого ему защищать-то? Правильнее, скорее всего «строилась на чувствах убережения своей шкуры от разъяренного врага».
— Тоже мне талант, — сказал Кристиан, но отец его не услышал.
Он снова начал атаковать его на высокой скорости, стараясь так же сбить на землю. Кристиан уворачивался, как мог, стараясь отправить хоть какое-то сильное заклинание. Он начал чувствовать, что выдыхается, и его форма начала не давать ему силу, а наоборот, поглощать её.
Атилиусу удалось сбить его и вдавить в землю. У Кристиана даже не было никаких сил, чтобы сопротивляться ему. Он постарался быстро встать, но отец нарочно придавил его и сжал руки.
— До смерти сражаемся или признаем победителя? — спросил он совершенно спокойно, — Ты показал себя, молодец, но этого мало.
Кристиан молчал, думая, как ему выбраться из его рук.
— Думаю, ты принял своё решение. Мисс Марлоуи встретит тебя, она давно вас с сестрой дожидается.
Сын дергнулся и со всей силы ударил его ногами по затылку. Как только хватка на секунду ослабла, Кристиан ударил отца со всей силы в челюсть, повалив на землю и его. Он занёс свою палочку прямо ему под горло и поджёг его.
Он осознавал, что Атилиус может умереть. Но если он настолько сильный маг, как о нем говорят остальные, то выживет.
Пока отец пытался восстановить свою стихийную форму, чтобы моментально потушить горло, Кристиан занёс свою руку ему в живот и ударил. Как только он скрючился от боли, добил ударом в колени. Все, что ему осталось — разбить палочку. Но где она?!
Картер поднял голову — она парила над его головой. Затем её разорвало на части так, что маленькие голубые осколки разлетелись по сторонам, превращаясь в белую пыль.
Сзади стояла мисс Ирис. Как всегда мрачная, но на этот раз её волосы потеряли свою укладку, платье было разорвано и обнажало белые раны.
— Мальчик победил, — сказала она.
— Что происходит?! — спросил Кристиан, явно недоумевая, как она выбралась сюда, — Неужели вы…
— Неизвестная. Точнее, была ей.
— Сука, ты предала нас! — пытался выговорить Атилиус, лежащий на земле.
— А твой сын победил тебя, мой лучший ученик. Но вы не собираетесь отдавать ему то, что он выиграл.
Кристиан смотрел на нее с недоумением, мисс Ирис перевела на него взгляд.
— Мне пора, Картер младший, хотя мне было бы приятней называть тебя Паскуаль, — она подмигнула и наколдовала себе крылья — они были огромные и по форме напоминали её цветок, только голубого цвета. Значит, её стихия — вода?
Неизвестные тут же выбежали из коридора и начали гнаться за ней, отправляя кучу заклинаний в её сторону. Возможно, если её поймают, то убьют за предательство. Кристиан надеялся, лишь бы это было не так.
— Все сюда! — начал кричать он со всей силы в надежде, что кто-то из его отряда услышит его и остался вообще в живых. Их цель — перед ними.
Все, кто смог, начали прибегать. Сначала это был Линкольн, затем Селеста, Кирей, Джейб, Мертин. — Они там, где раздевалки! — сказал Кристиан, — Почти половина убежали, надо до их возвращения справиться с оставшимися.
— Так чего же мы ждём? — спросил Кирей, — Бегом!
Глава 26: Речь и слушатели
Внутри всех старались защищать преподаватели, которые не смогли убежать во время нападения и имели в себе силы, чтобы защищать других — именно они пострадали сильнее всех. Кристиан видел, как мисс Гарцию унесли на носилках люди из скорой помощи.
К тому времени уже подоспели спасатели из какого-то ордена, а так же полиция. Неизвестные принялись убегать, хотя некоторых схватить все же удалось — после суда их, скорее всего, отправят в колонию. Из всей толпы, которая тут была, удалось схватить лишь семерых, пять из которых были уже на момент приезда без сознания, но это уже было хоть что-то. Какова судьба мисс Ирис никто не знал, как и то, будет ли полиция вообще искать её.
Кристиан и все те, кто был с ним, помогали спасателям выводить бывших заложников и оказывать им медицинскую помощь, хотя некоторым из них она бы тоже не помешала.
Двери были так же разблокированы. Там стояли учителя и родственники тех, кто был на данный момент в этом здании. У всех были тревожные выражения лиц, которые искажались от ужаса при виде тех, кто пострадал и истекал кровью. У всех, кто был тут, остались хотя бы синяки и ссадины, больше всего не повезло тем, кого неизвестные начинали пытать.
Не обошлось и без тех, кого они не затруднились убить. Ими оказывались в большинстве случаев дети до двенадцати, с которыми очень легко разделаться. Показная жесткость.
Смотреть на матерей, которым выносят их мертвых детей, которые лишь хотели поболеть за своего брата или сестру, было невыносимо.
— Сколько всего жертв? —
